В непрекращающихся спорах о масштабах, роли репрессий 1937 года нередко приводят доводы «логического типа». Условные сталинисты утверждают: Нелогично считать, что вредительства, террора, заговора военных не было, если столько участников призналось на следствии и подтвердило показания на суде. А оппоненты не видят логики в том, что видные военные (например, 5 из 7 маршалов) на протяжении долгих лет создавали и отстаивали советскую власть, а потом «выяснилось», что одновременно выступали её злейшими врагами – вредителями, шпионами и заговорщиками. В статье речь пойдет о другом – отсутствии логики в действиях разоблачителей заговора военных в РККА 1937-38 года. Эту нелогичность продемонстрируем на примере Петра Александровича Смирнова.

Репрессированный организатор чисток врагов народа

Смирнов П.А.

31 мая 1937 года, в разгар борьбы с заговором военных, видимо, не желая подвергнуться аресту, застрелился начальник Политуправления РККА Гамарник. Через две недели этот пост занял П.А. Смирнов, бывший до этого членом Военного совета ЛВО. А в последний день года Смирнов оставляет пост начальника ПУРККА и становится членом правительства – главой новосозданного народного комиссариата Военно-Морского Флота.
То, что Смирнов получал назначения в ПУРККА и НКВМФ главным образом для проведения «чистки рядов» – суждение оценочное, но верное. Подтверждение находим в мемуарах тогдашнего командующего Тихоокеанским флотом (ТОФ) будущего адмирала Н.Г. Кузнецова. Вскоре после назначения нарком планирует визит на ТОФ с указанной в телеграмме целью «разобраться с флотом»:

«– Я приехал навести у вас порядок и почистить флот от врагов народа, – объявил Смирнов, едва увидев меня на вокзале…
Первый день его пребывания во Владивостоке был занят беседами с начальником управления НКВД. Я ждал наркома в штабе. Он приехал лишь около полуночи…»

Командующий начал доклад о положении на флоте, главной базе, аэродромах, батареях, слабой защите северных опорных пунктов и баз…

«Но когда я стал говорить о нуждах флота, П.А. Смирнов прервал меня:
– Это обсудим позднее…
– Завтра буду заниматься с Диментманом – сказал Смирнов в конце разговора и пригласил меня присутствовать.
В назначенный час у меня в кабинете собрались П.А. Смирнов, член Военного совета Я.В. Волков, начальник краевого НКВД Диментман и его заместитель по флоту Иванов…
Диментман доставал из папки лист бумаги, прочитывал фамилию, имя, отчество командира, называл его должность. Затем сообщалось, сколько имеется показаний на этого человека. Никто не задавал никаких вопросов. Ни деловой характеристикой, ни мнением командующего о названном человеке не интересовались. Если Диментман говорил, что есть четыре показания, Смирнов, долго не раздумывая, писал на листе: «Санкционирую». И тем самым судьба человека была уже решена. Это означало: человека можно арестовать…»

Справедливости ради добавим, что позднее нарком провел два дня в море, но

«В оперативные дела он особенно не вникал. Может быть, ему, человеку, не имевшему специальной морской подготовки, это было и трудно. Зато он очень придирчиво интересовался всюду людьми, «имевшими связи с врагами народа»
Пребывание Смирнова подходило к концу. К сожалению, решить вопросы, которые мы ставили перед ним, он на месте не захотел, приказал подготовить ему материалы в Москву. Я заготовил проекты решений. Смирнов взял их, но ни одна наша просьба так и не была рассмотрена до самого его смещения…»


Кузнецов Н.Г.

Когда Н.Г. Кузнецов сам занял пост наркома ВМФ, попытался выяснить судьбу предшественника. Всей правды не узнал, уполномоченные лица показали

«лишь короткие выдержки из его показаний. Смирнов признавался в том, что «как враг умышленно избивал флотские кадры»… Вольно или невольно, но он действительно выбивал хорошие кадры, советских командиров Будучи там, на месте, он действительно решал судьбы многих, и если он действительно не занимался умышленным избиением кадров, то почему не хотел прислушаться к «обвиняемым» или даже ко мне, комфлоту, и сделать объективные выводы?»

Чего не знал в свое время Кузнецов, сегодня знаем мы:
По шесть месяцев Смирнов руководит чистками на посту начальника Политуправления РККА, затем – наркома ВМФ, а 30 июня 1938 года сам оказывается «врагом народа» и отправляется в тюрьму НКВД. 22 февраля 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала бывшего наркома виновным в военно-фашистском заговоре и приговорила к расстрелу. Приговор привели в исполнение на следующий день.

В деле «врага народа» Смирнова важно обратить внимание на следующие показания:

Корпусного комиссара М.Р. Шапошникова, заместителя наркома по политической части, что ему «совместно со Смирновым удалось добиться назначения на ответственные военно-политические посты в РККА ряда заговорщиков».
Комкора С.П. Урицкого, бывшего начальника Разведупра РККА, что в период чистки партии в 1928–1929 годах по вине Смирнова было скомпрометировано значительное число честных коммунистов, при этом троцкисты проходили ее без всякой задержки.
Петра Иванова, начальника политотдела Оршанской авиабригады:

«С приездом в БВО Смирнова там стала действовать подпольная контрреволюционная организация, руководимая Смирновым П.А…Лично встречался со Смирновым и тот рассказал, что цель организации – устранение от руководства армией Ворошилова, сохранение троцкистских кадров, вербовка новых членов».

Для точности упомянем, что при знакомстве с делом перед передачей в суд Смирнов от части данных на следствии показаний отказался, но в то же время признался в главном:

«Свою вину я, как участник антисоветского военного заговора, признаю…»

При этом в обвинительном заключении, на основании которого вынесен приговор, сказано:

«1) с 1928 года входил в состав троцкистской организации…
2) в 1933 году завербован в антисоветский военный заговор Гамарником, являлся одним из руководящих участников заговора и проводил работу по срыву боеспособности РККА и обеспечению поражения Советского Союза в войне с фашистскими странами…»

Посмотрим на ситуацию глазами следователей и судей 1938 года:

Перед нами ответственный работник, который занимался передвижением военных командных кадров – одних безжалостно вычищал, соответственно, другие занимали освободившиеся места. 22 февраля 1939 года этот работник окончательно разоблачен, как «участник заговора, проводивший работу по срыву боеспособности РККА». С точки зрения следователей и судей, логично не позднее 23 февраля приступить к работе по:

Реабилитации всех или хотя бы большинства «вычищенных» Смирновым командиров армии и флота
Тщательной проверке людей, выдвинутых в результате чистки

По второму пункту работа, несомненно, велась. Но по первому пункту движений не было, в этом и состоит нелогичность действий разоблачителей заговора военных в РККА 1937-38 года.

Основной источник информации для статьи – книга Николая Черушева «1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе».